Vis24 - Юлия Толстоногова: как я переживаю ужасы войны

С момента начала военных действий в Украине прошел год, но привыкнуть к этому невозможно... Киевлянка Юлия Толстоногова поделилась с vis24.lt тем, с какими чувствами она живет весь этот год, о мытарствах в эвакуации, а также о трудностях выезда родных с оккупированных территорий.

Слово «переживать» в случае с автором ниже размещённого повествования, носит двоякое значение – Юлия психолог по образованию и хорошо владеет техниками, помогающими справиться с подобного рода стрессами. Рассказала она и об этом, а также о том, как и зачем выучила украинский язык. Остаётся лишь добавить, что в настоящее время муж нашей героини служит в рядах ВСУ (далее – Вооружённые Силы Украины).

Думаем, многим рассказ Юлии будет не просто интересен, но и полезен, пригодятся советы психолога, применяющего техники управления стрессом непосредственно в месте его получения. Не секрет, что множество родственников жителей Висагинаса в настоящее время проживает в охваченной войной Украине:

«Война в Украине началась 24 февраля, но её начало я благополучно проспала, потому что перед этим в течение трёх ночей я практически не спала и не могла понять, с чем это связано. Об страшных событиях узнала не из СМИ, в 6 утра позвонила подруга, которая живёт в Беларуси, и сообщила об этом. В первый день войны сложнее всего было принять реальность такой, какая она есть, все было непонятно, тогда я не чувствовала ни страха, ни паники. Когда же мы с мужем проснулись рано утром 25 февраля под звуки летящих снарядов и от зарева взрывов, реальность сама дала о себе знать. Но это было лишь начало…

3 суток без сна в паркинге. Паркинг и подвал – не варианты. Могли стать братской могилой

Первые 10 дней мы прожили в Киеве, но это были ужасные дни – период полного замирания, ужас, невозможность дышать от поступающих новостей, гул низко пролетающих бомбардировщиков. Город остановился: опустели улицы ранее оживленного города, стояла звенящая тишина, был объявлен комендантский час, требовалось соблюдать светомаскировку. Мы сидели без света практически всё время, на ночь старались покинуть небезопасную квартиру. Бомбоубежищ радом с нашим домом нет, их нет нигде поблизости, соседи предложили разобрать общий подвал в доме и прятаться там, но мы решили, что это не вариант, так как есть немало примеров, когда попавшая в многоэтажку ракета становится причиной обвала, выбраться из под которого удается, к сожалению, не всем.

Решили ночевать в паркинге, расположенном рядом с нашим домом, первые две ночи провели там, вздрагивая даже от хлопка закрывающихся в машинах дверей. Было страшно, да и ночевать в полном автомобилей подземном паркинге было очень небезопасно, так как существует вероятность попадания снаряда в бензобак какого-то из припаркованных машин и, как следствие, взрыв. Во второй день войны ракета попала в фундамент дома, который находился в 10-ти минутах ходьбы от нашего дома. Мысль о том, что вероятность попадания снаряда и в наш дом также высока, а также общая обстановка вокруг – все это вызывало страх. Мой муж сказал, что если мы здесь останемся, то для нас это станет кошмаром – если мы не погибнем, психически здоровыми точно не останемся. Муж настаивал на моем отъезде из Украины, но я наотрез отказалась, хотелось быть с ним рядом, поддержать хотя бы морально, когда он пойдёт воевать. В тот момент было принято решение выехать из Киева в Винницу к родственникам, позднее некоторое время провели в Хмельницком у знакомых. Недавно я вернулась в Киев, муж воюет.

Эвакуация родителей: страх за близких

Отдельной темой для нашего переживания было то, что и мои родители, и родители мужа оказались в оккупации. Мои находились в Славутиче, его – в Энергодаре. Города были полностью отрезаны от Украины, там началась гуманитарная катастрофа: невозможность пользоваться при расчёте банковскими картами, отсутствие самых необходимых продуктов, перебои с электроснабжение и т. д. И лишь благодаря тому, что лесные дороги не были заблокированы, получалось доставлять в эти города «гуманитарку». Мои родители жили в собственном доме, поэтому, когда в Славутиче были серьёзные перебои с поставкой электричества (были перебиты провода), они как-то смогли продержаться там месяц. Даже страшно представить, как справлялись с трудностями те жители Славутича, которые живут в многоэтажных домах. Родители мужа в оккупации оказались 3 марта, до 10 апреля мы просили их найти возможность выехать – это было очень непросто, пожилым людям сложнее справляться с подобного рода трудностями, эвакуироваться, оставив дом.

Муж, в то время уже служивший в рядах ВСУ, уговаривал их решиться на это. Я в то время находилась у знакомых в Хмельницком, тоже умоляла решиться на выезд с оккупированной территории, по часу с ними говорила, проводила психологическую работу. В результате, родители мужа все же собрались и выехали, добирались долго и мучительно, с выключенными телефонами, поскольку были случаи, когда мобильники попросту отбирали. Всё время, пока они были в дороге, я молилась, чтобы они смогли благополучно выехать с оккупированной территории.

Как удаётся справляться со стрессом?

Этой теме можно посвятить отдельный материал, поскольку я психолог и знаю техники, которые помогают справляться со стрессом в подобной ситуации. Но даже для меня это было очень сложно, первые дни войны были такими – я не могла сделать полноценный вдох, всем телом ощущала холодящий ужас. Понимала, что если так будет продолжаться, то долго не выдержу, начала применять технику насильного дыхания – ложилась и заставляла себя дышать. Это помогало не впадать в панику, истерику и похожие тяжёлые состояния.

Советы такие: перовое, самое главное – это оставаться в контакте со своим телом, не давать мозгу «пережёвывать» проблему снова и снова, постараться переключить внимание. Кроме того, по возможности надо сохранять физическую активность, лично я стараюсь каждый день ходить, делая не менее 10 тыс. шагов. Как говорится, у меня есть и свой личный секрет – я стараюсь найти того, кому можно было бы помочь. Делясь с другими частью своей энергии, я помогаю и себе

По поводу притеснений за использование в речи русского языка

Сейчас часто приходится слышать, что в Украине запрещено говорить на русском языке. Скажу прямо – это не так. В Украине я проживаю с 1988 года, приехала с Урала, первое время жила в практически полностью русскоязычном городе-спутнике Чернобыльской АЭС Славутиче, в котором проживали люди, приехавшие на строительство станции со всего бывшего СССР. Сложности с языком у меня начались в 1990 с поступлением в Киевский национальный политехнический институт. Завкафедрой распорядился, чтобы все предметы преподавались исключительно на украинском языке. Я не знала тогда ни одного слова, кроме «бачу», но было желание выучить язык.

В результате, я успешно его освоила и сдала экзамены на украинском языке. Позднее мне это пригодилось на работе в государственном учреждении, где было требование оформлять все документы исключительно на государственном языке. Не могу сказать, что были притеснения по языку, были лишь встречи с людьми, которые в 2014 году резко перешли на украинский, полностью исключив из своей речи русский язык, и требовали от меня сделать так же – это для меня было смешно. К счастью, даже сейчас большинство жителей Украины не ограничивают себя в общении на своём родном, русском, языке».

P. S. В день публикации материала, 22 июля, Юлия празднует свой день рождения. Поздравляем её с этим событием, желаем стойкости духа, крепости тела и здоровья всем близким!